Отредактировано:16.11.07 02:17
Поздние брежневские годы, общага МПТИ (Московскийподзаборно-технологический). Четвертый курс, почти все уже парами.Ситуация из классического анекдота: есть кого, есть чем, но катастрофически негде.
В общежитии два отдельных крыла-мужское и женское,вахтеры звереют. Время от времени удается обмануть их бдительность, уговорить соседей погулять пару часов и избежать облавы. Но организм требует большего, и постоянно ищутся альтернативные
варианты.
Одно время уровень спермотоксикоза снижали расположенные по соседству бани, где семейные пары пускали в одну душевую кабинку без документов. Пускали до тех пор, пока парочка идиотов не занялась делом, прислонившись изнутри к дверце кабинки. Сопромат они знали плохо, прочность дверных петель не рассчитали и в разгар процесса вылетели в коридор, прямо под ноги контролерше и ожидающим своей очереди добропорядочным гражданам. После этого лавочка закрылась.
К счастью, на потоке учится Марина Потоцкая, москвичка и обладательница - не знаю, какими буквами написать, чтобы отразить уникальность ситуации - СОБСТВЕННОЙ ОТДЕЛЬНОЙ КВАРТИРЫ. Никакого мажорства, самая обыкновенная семья. Просто квартира бабушкина, бабушка уже не ходит, и родители забрали ее к себе, а дочку выселили на освободившуюся жилплощадь.
Маринка, добрая душа, стала давать запасные ключи сперва ближайшей
подруге, потом еще двум и наконец - близким друзьям обоего пола, то есть почти всей группе. Установилось своего рода дежурство. Ключи выдаются на день с двумя условиями: убрать следы пребывания и исчезнуть до шести, когда хозяйка возвращается из читалки.
Сама Марина квартиру по назначению не использовала: нехватка парней в институте, умноженная на низкую самооценку, зрение минус пять и разбитое еще на первом курсе сердце.
Из почти сотни студентов курса только один ничего не знал о Марининой квартире, да и вообще мало что знал об окружающей действительности. За четыре года никому не пришло в голову заговорить с Аркадием на темы,отличные от "дай списать" и "объясни теорему". Он и выглядел-то даже не как ботаник-заучка, а как карикатура на ботаника: тощий, длинный, лохматый, согнутый от стеснения буквой "Г", мучимый всеми известными психиатрии комплексами и еще некоторым количеством неизвестных.
Последние пару лет Аркадий мучительно страдал от затянувшейся
девственности, но выхода для себя не видел. Легкодоступные девушки
вызывали у него омерзение, а с труднодоступными требовалось как минимум заговорить и некоторое время беседовать на посторонние темы, а это было для него невозможно, при первой же попытке открыть рот без конкретной необходимости он впадал в ступор. Со среднедоступными девушками дело обстояло совсем плохо: и ступор, и отвращение.
И так, общага. В мужском туалете беседуют два доблестных студиозуса:
- Что, стояк?
- А ты как думаешь? Две недели без секса. Сперма скоро из ушей польется.
- Что ты мучаешься, сходи к Маринке.
- Потоцкой? Я не очень-то ее знаю, неудобно.
- Брось, она никому не отказывает. Просто подойди и попроси ключи.
- Думаешь, даст?
- Конечно, она всем дает. Только не на завтра, завтра к ней иду я.
Аркадий, слышавший весь этот диалог из туалетной кабинки, от изумления едва не упал с толчка. Надо же, Потоцкая - и всем дает! Кто бы мог подумать! Марина, даже с учетом вновь полученной информации о ее сверхдоступности, отвращения не вызывала, и Аркадий понял, что это его единственный и последний шанс.
Две недели он собирался с духом, наконец подошел к Маринке и, мучительно краснея, бекая и мекая, попросил ключи. Марина посмотрела на него с интересом: ну и ну, и на такое чудо нашлась
охотница. Наверняка не из нашего института, а то я бы знала.
- Да не красней ты так, дело естественное, - сказала она, протягиваяключ.- Адрес знаешь? Записывай. Завтра как раз свободно. И постарайся успеть до шести.
На завтра Аркадий вне расписания помылся в душе и сменил белье. Безчетверти шесть он, благоухая одеколоном "Шипр", с тремя гвоздиками и тортом "Снежинка" вошел в квартиру, уселся на табурет в прихожей и стал ждать. Воображение рисовало такие картины, что он едва не терял сознание. Наконец появилась Марина.
- А, ты еще здесь. Ты один? (Она хотела бы посмотреть на избранницу).
- Один. (Она что, групповухой тоже занимается?) Вот, - Аркадий ткнул в нее букетом и тортом.
- Ой, это мне?
Марина была приятно удивлена. До сих пор никто из постояльцев не
догадался подарить ей хотя бы шоколадку.
- Ладно, пошли пить чай. Ванная здесь, помой руки, а я пока переоденусь, - сказала она.
То есть она думала, что так сказала. На самом деле фраза была короче, а может, Аркадий от волнения пропустил некоторые слова мимо ушей. Во всяком случае, услышал он следующее:
- Ладно, пошли. Ванная здесь. Я пока переоденусь.
В свете всего предыдущего толковать сказанное можно было только одним способом. Аркадий зашел в ванную, разделся, потратил некоторое время на то, чтобы заставить себя снять трусы, не смог и в трусах двинулся в комнату. Фигура его больше всего напоминала латинскую букву F.
Маринка стояла у зеркала в спортивных штанах и лифчике, надеть олимпийку она не успела. Когда Аркадий коснулся ее плеча, она отреагировала так, как и следует реагировать всякой советской девушке: отчаянно завизжала, огрела его олимпийкой по голове, оцарапав молнией щеку, и спряталась за кресло. Аркадий, ожидавший совсем другой реакции, бессмысленно стоял посреди комнаты и вертел головой.
([COLOR=brown]продолжение в коментах[/COLOR])