Потерянный клитор
Был вечер пятницы. Чудная осенняя погода навевала романтическое настроение и манила Веронику на улицу. Однако она сидела дома перед телевизором с бокалом вина и внимала речи президента России на саммите G20. Медведев вещал что-то важное о рыбе, о мясе, о текущем экономическом положении в России, о нынешнем экономическом кризисе в мире и его последствиях для всего человечества.
- Простатитчик. - Сказала вслух Вероника, злобно разглядывая изображение президента. Её душа была в перманентном состоянии ненависти, она была наполнена её по самые края, отчего порою расплёскивалась на окружающих кубометрами душевных нечистот. Глотнув вина, Вероника осмотрела на свет содержимое бокала и отрыгнула. Задумчиво пошамкав ртом, она скорчила президенту рожу и добавила – Сука ты какой-то и комуняка. Ей Богу!
- Соси кеглю. – Ответил Медведев с экрана её старого “Funai”. Он невозмутимо, будто вовсе и не было оскорбления в его адрес, продолжал свою речь. Ника увидела как после перевода, сидевший рядом Джордж Буш перестал делать ремарки и зашептал что-то на ухо Кандализе Райз. Саркози ковырял в носу и тоскливо смотрел на журналистов. Все делали вид, что ничего не слышали. Ника тоже не совсем поняла, было это или не было. На всякий случай она выключила телевизор. Её руки слегка дрожали. Она с раннего детства боялась кровавой гэбни, а потому спорить с Медведевым не желала, да и вообще своё мнение о нём сформировала не полностью и что-либо аргументировано противопоставить ему не могла. Ещё в школе, будучи командиром октябрятской звёздочки, она как самая передовая девочка всегда носила с собою фотографию Леонида Ильича. Однажды учительница, отпустившая её с урока математики в туалет, озаботилась продолжительным отсутствием юной школьницы. Войдя в туалет, педагог застукала Нику за непристойным занятием: фотографией Брежнева девочка сладострастно поглаживала свою детскую пиздёнку, имея при этом пакостно довольное, и не по-детски сладострастное лицо. Дело тогда кончилось вызовом родителей на лубянку и переводом девочки в школу для слепоглухонемых.
Допив бутылку вина, Вероника загрустила. Она посмотрела на телефон. Он посмотрел на неё.
«Звони уже, сука» - Подумала она.
«Хуй тебе» - Подумал он.
«Хорошо бы» - Подумала она.
Взяв в руки пульт, она снова включила телевизор. “Funai” показывал рекламу каких-то духов. Сначала Он вывалил на Неё кучу алых роз, потом Она Его поцеловала. Потом Он и Она, смеясь, бежали по пляжу. Временами Они останавливались, обнимались, целовались, снова бежали, садились рядышком на песок и тут же вместе на него ссали, ребячески хохоча от детского ощущения безнаказанности за своё хулиганство. Потом они снова бежали и снова…. Казалось, что их счастье будет вечным.
- Да что же это такое, блядь! – от вида чужого счастья, Нике стало тошно.
Она достала из сумки новую душевую насадку, и уже собралась было в душ, но тут зазвонил телефон. Вероника, словно спринтер на старте стометровки, рванула к аппарату.
- Да!
- З-з-дорово, кулёма! – Чуть заикаясь, начал Антон. По голосу чувствовалось, что он уже навеселе. - Ты как ёпт? Чё дышишь, как лошадь Пржевальского? По хате, что ли, бегаешь?
- Да нет…. Тебя ждала, Антоша – Ласково, стараясь не выказать свою радость, ответила Вероника.
- Слышь, п-п-оехали в клуб на пляски?
- Поехали, конечно, дорогой. Заедешь за мной?
- Ога…. На такси подъеду. Минут через тридцать выходи. Жди, короче ёпт.…ну, пока…
Вероника и Антон давно испытывали друг к другу симпатию. Однако окружающим не было понятно, что это у них за отношения. Антон всюду таскал её за собою, поил, кормил, веселил, был, даже знаком с её дочерью. Когда друзья спрашивали у него как она в постели, то он клялся, что у них ничего нет. «Зачем же она тебе, друг?» - спрашивали его друзья. «Да так…» - отвечал он каждый раз, избегая разговора об этом. При всём при этом, всем общим знакомым Вероника упорно твердила, что он её домогается, но она, мол, его не хочет потому, что он де женат и, вообще, не в её вкусе. До жены Антона, через общих знакомых, доходили слухи о том, что её родной муж болеет простатитом, что от него воняет, что он ебёт каких-то тварей-битломанок, что эти битломанки, даже, сосут её собственный хуй. Ну не её, а её мужа, конечно. И, вообще, ей, дескать, кажется, что Антон слегка быдловат, а у неё прабабушка дворянка и она не может позволить себе половые отношения с потомками холопов и смердов. На справедливые замечания Сергея об излишнем пиздабольстве, Вероника отвечала, что это она де так шутит и, что все всё передёргивают, и вообще они дуры и ты, мол, их не слушай.
Такси было у подъезда. Сев в машину, она снова поздоровалась с Антоном. В руках у него был початая бутылка виски. Он был уже прилично пьян.
- Хуй! – Воскликнул он, когда она захлопнула дверь.
- Семь ю восемь? – Спросила она.
- Шисят три!
- Хуй!
- Бля… Шеф, трогай. – Раздражённо приказал Антон. Он посмотрел на Веронику и запел. - Yesterda-a-a-y, all my troubles seemed so fa-a-r awa-a-y. Now it looks as though they're here to sta-a-y…
До клуба они ехали молча.
- Приехали – Сказал таксист.
Сергей резко открыл дверь и быстро вышел из машины, оставив подругу расплачиваться за такси.
- Сколько? – Спросила она панически.
- Пяццот.
- Разворачивай нахуй! Едем обратно! Казёл блять! – Последнюю фразу она выкрикнула в окно.
По приходу домой она отправилась в душ. Внимательно оглядев новую, недавно купленную насадку для душа, она накрутила её на шланг и открыла воду. Битый час она орошала пизду струйками воды, применяя самые разные – почерпнутые из умных книг - техники гидромассажа и разные просто-таки критические углы атаки. Тысячный раз результата не было. Уже бессчётное количество раз она не испытывала оргазма. Не был